Мне с крыльями была морока: стирать и пятна выводить. С метлою проще - оседлала и фьить
В поисках картинок перечитала многое из дневника. Действительно, почитать, так С. А. редкостный козел, то и дело упивающийся собственным эгоизмом. Негатив я слить завсегда готова, но ведь было же и хорошее. Просто как это хорошее описать? Это облако нежности и заботы, разговаривающие руки, теплый живот, на котором так удобно спать, пока он смотрит Лигу Чемпионов, убаюкивающий и исцеляющий голос. Как описать эту прущую из всех щелей мужскую харизму и сексуальность, которую просто приятно наблюдать, а уж находиться в ней и подавно...
В общем, как у Шекспира:
Что может мозг бумаге передать,
Чтоб новое к твоим хвалам прибавить?
Что мне припомнить, что мне рассказать,
Чтобы твои достоинства прославить?
Хорошего было много, но плохое как-то заметнее, потому как удар приходится на застарелые болючие шрамы, увеличивая болевой порог.
Мозгами прекратил владеть гормон, и пришла новая мысль: все-таки съездить самой. Съездить и отпустить на все четыре стороны. Чтоб пил, гулял, трахал все, что шевелится. Недоотношения мне не интересны, а если вдруг он решит, что маленькая я нужнее его комплексов и предрассудков, телефон он знает.
В общем, как у Шекспира:
Что может мозг бумаге передать,
Чтоб новое к твоим хвалам прибавить?
Что мне припомнить, что мне рассказать,
Чтобы твои достоинства прославить?
Хорошего было много, но плохое как-то заметнее, потому как удар приходится на застарелые болючие шрамы, увеличивая болевой порог.
Мозгами прекратил владеть гормон, и пришла новая мысль: все-таки съездить самой. Съездить и отпустить на все четыре стороны. Чтоб пил, гулял, трахал все, что шевелится. Недоотношения мне не интересны, а если вдруг он решит, что маленькая я нужнее его комплексов и предрассудков, телефон он знает.