У кого как прошли праздники, а я 8 марта валялась дома (хотя по графику должна была работать). Началось все с того, что
07 марта
меня на работе стало нещадно тошнить. Полоскало меня в течение часа. Казалось, конца этому не будет. Померили давление. Для человека склонного к гипотонии 127 на 87 - это высоковато. Все даденные таблетки были благополучо отданы белому другу. Вызвали скорую. Приехали две милые женщины. Одна была похожа Ирину Купченко. Расспросили, вкололи противорвотное, сначала поставили предварительный диагноз "обострение гастрита", а потом перестраховались и, вместо Литейного 56, повезли в Боткинскую.
Пока мы доехали, лекарство подействовало, остался только спазм, очень мешающий нормально жить: ни сесть долго, ни лечь, ни ходить. В Боткинском боксе очень долго брали предварительные анализы. Пока их брали примерно с такой же фигней поступили еще несколько человек. Потом я примостилась возле еле греющей батареи, начала согреваться и боль постепенно начала отступать. И тут в бокс зашел мед.работник, кликнул нескольких человек, пригласил в карету, и нас повезли в отделение.
Когда меня подняли на отделение и провели до палаты, я чуть чувств не лишилась. Душ общий на все отделение, туалет тоже (ходить на горшок), палата на 5 человек с низкими панцирными кроватями, чудовищный запах диетической столовки, все общарпанное. Умудренная опытом сестра, стелившая мне постель, тихо нашептывала, что если нет температуры, то и не фиг тут быть, ловить чужие болячки. У каждого своя палочка и какая она неизвестно.
Градусник показал 36,3. Я позвонила папе и быстренько сделала ноги из этого богоугодного заведения.
Пить лекарства и есть овсянку я могу и дома, в теплой кроватке с нетбуком в руках.
08 марта
я провалялась со слабостью дома. Хотя нет, вру. Приходили родственники, я сидела вместе со всеми на кухне, ела макарошки и пила чай, в то время как все пили шампусик и закусывали бутербродами с красной рыбой.
А дальше я начала оживать. Желудок по-прежнему болит, но жить можно.